В результате террористического акта в Донецке убит командир добровольческого батальона «Спарта» подполковник Арсений Павлов, более известный по позывному «Моторола». В ДНР это восприняли как объявление войны – и правильно сделали. Сейчас как никогда много признаков того, что с украинской стороны готовится что-то крупное и страшное.

По предварительным данным, самодельная бомба была заложена в шахту лифта многоквартирного дома, в котором жил Арсений Павлов, закреплена на тросе и приведена в действие дистанционно. «Я так понимаю, Петр Порошенко нарушил перемирие и объявил нам войну», – сказал глава ДНР Александр Захарченко, комментируя убийство человека, которого он назвал своим другом. «Теперь ждите», – добавил он.

Моторола был дважды ранен в боях и пережил за последние пять месяцев два покушения. Покушения были однообразными: бомбы закладывались на «привычном пути следования» – в мусорные баки во дворе его дома, что многое говорит о почерке террористических групп – за Павловым плотно следили и имели представление о его расписании, манере поведения и образе жизни. В Донецке такое возможно: в условиях гражданской войны миллионный город требует особого контрразведывательного режима, которого по факту нет. Все говорят на одном языке с одинаковым характерным акцентом, вычленить чужака нереально, да и нет, собственно говоря, чужаков – в агентуре украинской стороны не галичане, а те же местные.

При этом Павлов никаких особых охранных преференций для себя не требовал. Такие люди, как он, не склонны к перестраховке в быту. К тому же, наличие дополнительной охраны для одного из бригадных генералов (пусть и знаменитого) не только не предусмотрено, но и могло быть воспринято им как вторжение в личную жизнь.

Примерно месяц назад Петр Порошенко вручал посмертные ордена «Золотой звезды» матерям двух погибших в Донбассе военнослужащих ВСУ. Вручал с большим опозданием, поскольку оба погибли еще в 2014-м. Один из них, капитан Колодий, «28 августа 2014 года на боевой машине пехоты вступил в неравный бой с российскими танками» и «ценой своей жизни спас жизни 20 военнослужащим, обеспечив им возможность отойти из окруженного опорного пункта». Речь идет о боях за донецкий аэропорт и о создании мифологии вокруг так называемых киборгов (а заодно, разумеется, и «российских танков»).

На Украине при ритуальных награждениях матерей и вдов под камеры, как правило, должен присутствовать политический и сословный подтекст. Вместе с офицером должен быть награжден и простой рядовой, этот самый подтекст обеспечивающий. Им стал Игорь Брановицкий, который попал в плен, но «благодаря героизму Игоря, десятки украинских раненых воинов удалось спасти». Подробности его подвига не приводятся, но в личном героизме таких пацанов можно не сомневаться: война в Донбассе характерна тем, что по обе стороны окопа – одни и те же славяне, склонные к геройству и самопожертвованию вне зависимости от того, что они в конкретный момент времени считают правдой. Во многом именно поэтому эта война и длится так долго, и ведется столь чудовищными методами.

Однако в случае с рядовым Брановицким имеются вопросы. Президент Порошенко утверждает, что он был убит в плену и убил его лично Арсений Павлов. «Во время допросов, в нарушение всех международных конвенций по личной несокрушимости (видимо, некорректный перевод с украинского; Порошенко хотел сказать «неприкосновенности» – прим. ВЗГЛЯД) Игорь был лично застрелен одним из нелюдей-бандитов с позывным «Моторола», – сказал Порошенко матери погибшего солдата. «Не будет прощения. И этот изверг будет привлечен к ответственности. Он ответит за смерть украинского героя», – добавил украинский президент («привлечен к ответственности» и «ответит» – это разная смысловая и семантическая нагрузка, но Порошенко подобное обращение со словами простительно, он еще не такое говорил).

Это всего лишь общий контекст. Уже стало традицией искать в событиях в Донецке и Луганске некие «внутренние обстоятельства». Тому есть причины, в том числе несколько громких и нераскрытых убийств, начиная с Алексея Мозгового. Но Арсений Павлов не имел никакого отношения ни к финансово-промышленным обстоятельствам, ни к внутриполитической борьбе. Он в значительно большей степени символизирует русское добровольческое движение, чем те политизированные люди, что пытались навязать Донбассу свои взгляды на мироустройство в первые дни войны (какими бы эти взгляды ни были – от коммунистических до имперских). Да, он гражданин России, родился в одном из самых захолустных ее регионов – в Коми, воевал в Чечне, его мотивом приезда в Донбасс была только его «русскость». Причем не в театрализованном «казачьем» или «белом» виде, а как неполитический порыв. «Русские здесь, я и приехал», – сказал он в одном из интервью. В этом не было ни позерства, ни политики, а отсутствие позерства сейчас – выдающаяся доблесть.

Позывной «Моторола» имеет двойное происхождение. В Чечне Павлов был ротным связистом, а тогда хороших раций российского происхождения не то что не хватало – их просто не было. Шиком были Kenwood, их, к примеру, покупали в Южную Осетию оптом в Прибалтике, такие же были у чеченцев, а затем появились и более продвинутые американские «моторолы». По другой версии, Павлов первым в Донбассе повесил себе на шлем камеру Go Pro и стал выкладывать в интернет видео боестолкновений со своими комментариями, ввиду чего обрел широкую известность – его свадьбу в той или форме освещали многие мировые СМИ – от BBC до NYT.

Сейчас уже не принято говорить о поколении самородков. Его не забывают, его просто замалчивают. Тут речь идет не об идеологии, не о многочисленных носителях странных идей, которые всегда реализовывали себя в гражданских войнах, а об обычных ребятах, сделавших неожиданный для многих выбор. Экстрим – это не катание на роликах, и когда было нужно, люди даже из ЦАО Москвы ехали на фронт в ту же Чечню, причем некоторые даже вставали в очередь в военкоматы, шумно празднуя свое отбытие в армию на весь микрорайон.

Другое дело, что когда в войне больше от политики, чем от самой войны, лейтенанты не становятся генералами. Поколение самородков сохранилось в Донбассе только потому, что в таких войнах они становятся незаменимыми. Профессиональная армия, как ее ни выстраивай, все равно держится на харизматиках. Американская проблема как раз в этом: у беспилотника нет души и сердца, он не может, как Гиви и Моторола, наорать, создать из шахтеров, металлургов и крестьян нечто наводящее на противника ужас, организовать контратаку в безнадежной обстановке. Американцы не могут лежать в талой воде в окопе в забытой всеми богами деревне под названием Трехизбенка, когда на тебя в пехотном строю идут тридцать танков. Пехотный строй – это три метра друг от друга в наступлении. Танковый строй – тридцать метров друг от друга. Когда танки идут в пехотном строю, высокотехнологичный кусок алюминия не становится легендой.

Те, кого в старые времена принято было называть «полевые командиры» (плохое английское слово warlord), в Донбассе стали вполне респектабельными фигурами, но происхождение – и сословное (из «самородков»), и политическое – не давало им шанса на выживание. Они стали просто мишенью. Сперва в информационной войне (в которой, кстати, Моторола переигрывал своих противников), а затем в террористической. Уничтожение наиболее харизматичных лидеров перед началом чего-то существенного – привычная история. Бои под Мариуполем и новые чудовищные обстрелы пригородов Донецка, на которые пришлось ответить, несмотря на все «прекращения огня», лишнее подтверждение тому, что готовится что-то значительное.

Двухдневные военные учения, объявленные в ДНР, прошли «на ура». Они стали ответом на попытку прорыва под Мариуполем, которую ВСУ предприняли при попустительстве наблюдательных миссий ОБСЕ. Именно с этих учений и возвращался к себе домой командир бригады Арсений Павлов. Сейчас уже нет необходимости давать рекомендации местной контрразведке, хотя и хочется посмотреть этим людям в умные глаза. Где они были после предыдущих покушений? У них нет ресурса в миллионном городе, чтобы поставить под контроль хотя бы один дом? Человек, заложивший бомбу в шахте лифта, как-то туда зашел и наверняка представился ремонтником. Затем он сидел в машине, не вызывавшей подозрения у очень подозрительных местных жителей, чтобы нажать на кнопку, когда Павлов зайдет в лифт. Конечно, профессионализм местной контрразведки тоже завязан на специфику гражданской войны, на тех же самородков, которых надо учить и специфическим приемам борьбы, и самой этой борьбе, о которой они ранее не имели представления. А главное – очень сложно представить, что порой твой сосед и даже брат может стать террористом и убийцей.

Тем не менее поколение самородков остается лучшим, что мы видим вокруг. У этих молодых парней есть сила и ум, знания и чувства, которые многим людям старшего поколения даже не снились. У них нет политического опыта, но у кого он был в этом возрасте? Такие ребята – соль земли, даже если они странно одеваются, а их татуировки не понятны тем, кому татуировки запрещены (чтобы потом не опознали).

С гибелью Арсения Павлова политически ничего не изменилось. В устойчивый мир и так никто не верит. И многое может стать еще хуже. Уже становится.