Введет ли Китай сухопутный контингент в CАР?

Китай получил от правительства Сирии разрешение начать размещение на территории страны сухопутного контингента численностью в пять тысяч человек. Об этом сообщает издание The European Union Times.

Речь идет о солдатах элитных частей — «сибирских тигров» из Синцзянского военного округа и «ночных тиграх» из военного округа Ланчжоу. Как отмечает СМИ, переброска китайских войск в Сирию якобы была санкционирована Национальным собранием Китая после того, как был принят первый антитеррористический закон. Такие меры связаны с активизацией радикалов в провинции Синцзян и вовлечением уйгуров в международные террористические группировки. Издание Тhe European Times называет эту новость «ночным кошмаром Обамы».

Напомним, 24 декабря Пекине состоялась встреча глав МИД Китая и Сирии Ван И и Валида Муаллема. В результате переговоров китайской стороной было принято решение выделить САР 6,2 млн. долларов. По словам Ван И, Пекин и в дальнейшем в зависимости от потребностей Сирии будет оказывать ей всю возможную помощь.

Отметим, что осенью этого года, после вмешательства РФ в сирийский конфликт, в СМИ постоянно появлялись сообщения о том, что якобы китайская эскадра во главе с авианосцем «Ляонин» прошла Суэцкий канал, чтобы принять участие в войне за Башара Асада. Однако, как отмечал заместитель директора Института политического и военного анализа Александр Храмчихин в статье «За Родину. За Асада», чрезвычайно символично, что именно в это время на борту «Ляонина», находившегося отнюдь не в Средиземном море, а у родных берегов, принимали делегацию ВМС США с целью «демонстрации искренности по отношению к партнерам».

— Пекин не собирается ссориться с США и находится в прекрасных, по-настоящему стратегических союзнических отношениях с Турцией и Саудовской Аравией. Для нас же он является на самом деле таким же «союзником», как вся эта «святая троица», — подчеркивал эксперт.

В то же время аналитики отмечают, что Сирия — место притяжения джихадистского интернационала, в том числе и членов группировки «Исламское движение Восточного Туркестана», состоящей из этнических уйгуров и выступающей за отделение Синьцзяна от КНР и создание на его территории исламского государства. Причем в САР у них есть свои базы, центры подготовки боевиков, так как уйгурские джихадисты, судя по всему, связаны и с группировкой «Джебхат ан-Нусра», и с «Исламским государством». Поэтому, по мнению некоторых экспертов, Китай заинтересован в том, чтобы уничтожать экстремистов за пределами страны.

В середине октября появились первые данные о китайских военных поставках в Сирию. В частности, в сети были опубликованы фотографии новых китайских армейских автомобилей BAIC BJ2036 Yongshi. Как отмечал военный блог bmpd, который ведут эксперты Центра анализа стратегий и технологий, несмотря на то, что сам по себе этот легковой армейский внедорожник едва ли может оказать влияние на ход боевых действий в Сирии, однако речь идет о первом подтвержденном случае поставок военной техники из КНР для нужд сирийских правительственных сил в ходе войны.

— На раннем этапе конфликта, в начале 2012 года, Китай, имеющий обширные экономические связи как с Ираном, так и с Саудовской Аравией, прямо заявлял, что не поставляет оружие в Сирию. В войне в Сирии применялось и применяется большое количество китайского оружия, включая ПТРК HJ-8, ПЗРК FN-5, различные типы легкого и стрелкового оружия, однако в большинстве случаев речь идет о вооружении, переданном сирийским повстанческим группировкам из наличия различных арабских армий, либо захваченном исламистами в качестве трофеев в Ираке. Видимо, теперь позиция КНР по вопросу о военной и военно-технической помощи сирийским властям начинает претерпевать изменения, — писали аналитики.

Как отмечает руководитель Школы востоковедения ВШЭ Алексей Маслов, в октябре текущего года Пекин активно прощупывал ситуацию на предмет участия китайских вооружённых сил в конфликте на стороне антитеррористической коалиции под эгидой России. В итоге руководство КНР все же сочло крайне невыгодной такую крайнюю форму отстаивания своих интересов.

— Прежде всего, с имиджевой точки зрения. За многие годы Китай никогда не принимал участия в конфликтах за рубежом. Опасаясь, что на это могут отрицательно отреагировать как внутри страны, так и за её пределами, — замечает Маслов.

Ведущий научный сотрудник института Дальнего Востока РАН Александр Ларин говорит, что в Китае действительно недавно был принят закон, который разрешает НОАК проводить антитеррористические операции за пределами страны.

— Возможно, это один из факторов, который подводит ряд экспертов и некоторые СМИ к мнению о возможном участии КНР в сирийским конфликте. В пользу этого говорит и тот факт, что на стороне боевиков в САР воюет какое-то число сепаратистов-мусульман из Синьцзяна.

Тем не менее, мне версия про вмешательство Китая в сирийский конфликт кажется крайне маловероятной. Пекин поддерживает равноудаленную политику в отношении большинства стран мира. Соответственно, у него особая линия в отношении сирийского кризиса. Китай придерживается трех принципов — урегулирование политическими средствами, объединённые действия антитеррористических сил и гуманитарное содействие. Отмечу, что КНР находится в достаточно выгодной позиции, поскольку в боевых действиях участвуют другие стороны.

В общем, пока я не видел серьезных признаков, которые указали бы на то, что Пекин действительно намерен участвовать в боевых действиях на Ближнем Востоке. Понятно, что у КНР есть глубокая заинтересованность в стабильной обстановке в регионе, поскольку он получает оттуда нефть (в основном из Ирана) и вкладывает туда довольно серьезные инвестиции.

Кроме того, через Ближний Восток должен, вроде бы, идти знаменитый «Новый Шелковый путь». Это также вынуждает Пекин стремиться к сглаживанию ситуации. Но втягиваться в сирийский конфликт китайцы вряд ли рискнут. Тем более что вводить войска в САР — значит, присоединяться к какой-либо коалиции и получить автоматом соперников и противников в другом альянсе. Так что все говорит в пользу того, что Китай вряд ли будет непосредственно вмешиваться в сирийскую войну.

Заместитель директора Института Дальнего Востока РАН Андрей Островский замечает: как известно, основная экономическая программа Китая на ближайшие годы — это «Новый Шелковый путь».

— Южный маршрут проекта как раз проходит по тем местам, где сейчас ведутся боевые действия. Но с другой стороны, Пекин может использовать и другие варианты — через Россию или тот вариант, который уже работает — через Казахстан, Грузию, Азербайджан и Турцию.

Доцент школы Востоковедения факультета мировой экономики и мировой политики ВШЭ, китаист Михаил Карпов отмечает, что в военной среде Китая есть люди, которые выступают за активную деятельность Китая за пределами страны.

— Возможно, что подобные публикации — это некая утечка мнений этих высокопоставленных офицеров и генералов. Однако я не думаю, что высшее партийное государственное руководство рискнет вмешаться в ситуацию в Сирии. Тем более что у Китая довольно неплохие отношения с той же Саудовской Аравией (товарооборот Пекина и Эр-Рияда превышает 70 млрд. долларов) и другими арабскими странами. Пекин особо не вмешивается в сферу безопасности Центральной Азии, так что пока я не вижу причин, которые толкнули бы его стать активным игроком в сирийском конфликте.

Директор Центра изучения стран Ближнего Востока и Центральной Азии Семён Багдасаров также обращает внимание на то, что Китай старается особо не втягиваться даже в проблематику Афганистана, хотя, казалось бы, имеет с ним общую границу.

— Пекин предпочитает бороться с терроризмом внутри страны и особо не компрометировать себя на Ближнем Востоке, поскольку имеет с рядом основных игроков устойчивые отношения. Поэтому Китай будет выжидать, кто победит в Сирии, а заодно поставлять вооружение заинтересованным сторонам.